Форум Рассветовского первичного казачьего общества

По обе стороны фронта: казачьи формировании в годы Второй мировой войны
Участие казачества во Второй мировой войне принадлежит к числу наиболее противоречивых и неоднозначных проблем его истории. Советские историки утверждали, что казаки, как и весь народ, встали на борьбу с врагом. Сторонники данной точки зрения, широко распространенной и в современной российской историографии, считают: "Все казачество, верное традициям отцов и дедов, поднялось на защиту Родины Лишь небольшая кучка казаков, возглавленная эмигрантами - бывшим атаманом Красновым и генералом Шкуро, выступила на стороне фашистских захватчиков , предав заветы дедов и отцов".
Напротив, эмигрантские и зарубежные авторы оценивали участие казаков в войне на стороне Германии как "вторую войну казачества с большевиками", подчеркивали, что наступавшие на Кавказ войска вермахта "с радостью встретили почти все казаки. Они тут же приступили к формированию своих воинских частей, выступивших в рядах противников СССР. Работы представителей и того, и другого подходов нередко отличались героической, романтизированной интерпретацией событий, склонностью к преувеличению собственных успехов и недооценке противника. Между тем, "казачью карту" стремились "разыграть" в годы войны как советское правительство, так и германское командование, а казаки воевали и на той, и на другой стороне, что во многом объясняется предшествующими событиями его истории.
С самого начала советская власть обрушила массовые репрессии на казачество, видя в нем одного из своих главных политических оппонентов. Только в условиях обострения международной обстановки в 1930-х гг., после расказачивания, коллективизации и раскулачивания, совершенно изменивших облик казачьей станицы, о казаках вспомнили как о военной силе. В апреле 1936 г. в СССР были отменены существовавшие для казачества ограничения в отношении службы в РККА и созданы казачьи кавалерийские дивизии и корпуса (включая сформированный на Северном Кавказе 4-й казачий кавалерийский корпус в составе 10-й Терско-Ставропольской, 12-й Кубанской и 13-й Донской казачьих кавалерийских дивизий). Однако в 1940 г. большинство кавалерийских частей было расформировано, и к 22 июня 1941 г. в составе РККА оставалась лишь 6-я Кубанско-Терская казачья кавалерийская дивизия в составе 6-го казачьего кавалерийского корпуса.
Война потребовала крайнего напряжения всех сил и средств. В ходе боев первого года войны выяснилось, что кавалерийские части могли при¬нести пользу при их умелом использовании. Положительным примером та¬кого использования считались рейды 2-го и 3-го кавалерийских корпусов генерал-майоров П. А. Белова и Л. М. Доватора, ставших соответственно 1-м и 2-м гвардейскими кавалерийскими корпусами. В состав корпуса генерал майора Доватора входили сформированные на Кубани и Ставропо-лья 50-я отдельная кавалерийская и 53-я кавалерийская дивизии, переименованные в 3-ю и 4-ю гвардейские кавалерийские дивизии. Специальные работы, отдельные брошюры и статьи в периодической печати прославляли И пропагандировали боевой опыт казаков-гвардейцев.
Впрочем, далеко не все кавалерийские части действовали столь удачно. 72-я Кубанская отдельная кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора В. И. Книги понесла в Крыму большие потери и в июне 1942 г. была переформирована в особую мотострелковую бригаду. Весной — летом 1942 г. общая численность советских кавалерийских частей, несших значительные потери от авиации противника, стала сокращаться.
Однако еще до этого на территории Северного Кавказа стали создавать¬ся добровольческие казачьи части из лиц непризывных категорий. 15 ноября 1941 г. первый секретарь Краснодарского крайкома партии П. И. Селезнев обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой разрешить формирование за счет средств колхозов края трех казачьих кавалерийских дивизий "в порядке добровольности из числа казаков и адыгейцев без ограничения возраста по принципу сотню на район". В письме также содержались просьбы разрешить обмундировать личный состав в казачью форму, выделить 78 человек высшего и старшего командного состава, использовать 9,5 тыс. мобилизованных для нужд фронта лошадей.3
4 января 1942 г. был образован 17-й казачий кавалерийский корпус в составе 10-й, 12-й, 13-й Кубанских казачьих дивизий. На три четверти он состоял из бывших участников Гражданской войны. Позже в состав корпуса вошли сформированные в Ростовской области 116-я и 15-я Донские казачьи кавалерийские дивизии, а 10-я Кубанская дивизия была ликвидирована, ее личный состав пошел на доукомплектование других частей корпуса. В конце июля - начале августа 1942 г. 17-й казачий корпус под командованием генерал-лейтенанта Н. Я. Кириченко вел упорные бои с превосходящими силами противника на левом берегу реки Ея. В ходе боев под станицами Кущевской и Шкуринской казаки сумели уничтожить свыше 4 тыс. солдат и офицеров, значительное количество боевой техники противника. За проявленные успехи 27 августа 1942 г. 17-й корпус был преобразован в 4-й гвардейский казачий кавалерийский корпус, а затем на его основе были созданы 4-й Кубанский и 5-й Донской гвардейские казачьи кавалерийские корпуса. В состав Кубанского корпуса вошла 30-я Краснознаменная кавалерийская, а в состав Донского — 63-я кавалерийская дивизии.
Впоследствии добровольческие корпуса продолжали пополняться за счет жителей своих регионов. Только в 1943 г. на доукомплектование 4-го Кубанского корпуса было направлено более 20 тыс. жителей Краснодарского края.4 На территории казачьих районов были сформированы и другие части. В частности, на территории Кубани была создана пластунская дивизия, а на территории Ставрополья - Орджоникидзевская добровольческая кавалерийская дивизия. В целом, в годы войны отношение советского руководства к казачеству изменилось: от политики ликвидации казачества как определенной
социальной группы — к его признанию в качестве самостоятельного народа. Представители казачества Кубани, Дона, Терека и Сунжи приняли участие в антифашистском митинге народов Северного Кавказа, проходившем 13 августа 1942 г. в г. Орджоникидзе. Создание казачьих частей отразило новый политический курс, направленный на национальное единение всех народов страны в борьбе со смертельным врагом, служило прямым подтверждением "правоты советского строя, справедливости ленинско-сталинской национальной политики".
Отношение нацистского руководства к казачеству также претерпело определенную эволюцию. Еще до войны многие представители казачьей эмиграции связывали с Германией возможность освобождения своих районов от власти большевиков. Однако германское командование первоначально выступало против создания любых вооруженных частей из советских жителей. Лишь провал "блицкрига", большие потери немецких войск, необходимость борьбы с партизанами, охраны военно-стратегических объектов поставили вопрос о привлечении советских граждан к сотрудничеству с вермахтом. Осенью 1941 г. генеральный штаб вермахта приказал сформировать при каждой группе армий на Восточном фронте по одной казачьей сотне, а в ноябре 1941 г. такие сотни были организованы при всех 9 охранных дивизиях на оккупированных территориях СССР из военнопленных разных национальностей. Пер¬вой казачьей частью, созданной из военнопленных для борьбы с партизана¬ми, стал эскадрон (позже - дивизион) И. Н. Кононова, бывшего майора Красной Армии, перешедшего на сторону противника.
Оккупация территорий Дона, Кубани и Терека привела к созданию новых казачьих частей. На Дону работу по организации казачьих частей возглавил штаб войска Донского во главе с походным атаманом, полковником С.В. Павловым. Под руководством немецких офицеров участвовали в боевых действиях на Северном Кавказе казачьи полки, один из которых на¬звали в честь героя войны 1812 г. — атамана Платова, другой носил имя своего командира - подполковника И. фон Юнгшульце. В сентябре 1942 г. в Краснодаре началось формирование 7-й казачьей дивизии, включавшей три полка с общей численностью до 5 тыс. чел. Как и другие части из советских граждан в составе вермахта, дивизия получила название "добровольческой", хотя в нее входили и военнопленные, и принудительно мобилизованные жители оккупированных районов.5
В 1943 г. казачьи части отступали вместе с немецкими войсками с Северного Кавказа. С ними уходили члены их семей, а также все те, кто не желал возвращения советской власти. Вместе с частями вермахта казаки участвовали в упорных оборонительных боях, а затем были выведены в рай¬он Витебска и Полоцка. Группировка под командованием Павлова к тому времени включала до десяти казачьих полков разного состава, а также большую группу беженцев. В районе г. Новогрудка немецкое командование выделило казакам специальный район для проживания, активно используя их в борьбе сначала с украинскими, а затем белорусскими партизанами. Жизнь в Казачьем стане, который возглавлял походный атаман С. В. Павнов, а после его гибели - Т. И. Доманов, была организована в соответствии с казачьими традициями, казаки обрабатывали землю, разводили скот, построили церковь, больницы и школы. В сентябре 1944 г. Казачий стан совершил переход через Польшу, Германию и Австрию на север Италии, где казакам предоставили землю и привлекли к борьбе с местными партизанами.
Весной 1943 г. в составе вермахта действовало около 20 казачьих полков и значительное количество других небольших частей. 21 апреля 1943 г. не¬мецкое командование приняло приказ о создании 1-й казачьей кавалерийс¬кой дивизии под командованием полковника (позже - генерал-майора) Г. фон Паннвица. Ее основу составили уже действовавшие к тому времени казачьи части, однако Г. фон Паннвиц переформировал их, положив в основу состава дивизии традиционный для казаков принцип землячества. Были созданы Кубанские, Донские, Терский и Сибирский полки. В сентябре 1943 г. дивизию перебросили в Югославию, в район между реками Дунай и Тиса для борьбы с партизанами, охраны коммуникаций и других стратегических объектов. Через год, в сентябре 1944 г. в дивизию включили дополнительные части и преобразовали в 15-й казачий корпус СС, развертывание которого в основном завершилось в феврале 1945 г.Заслуживает особого внимания вопрос о мотивах вступления казаков в данные формирования. Значительная часть из них руководствовалась при этом неприятием осуществлявшейся в стране политики. Кроме того, германское руководство широко использовало в захваченных районах различные методы вербовки. Представители немецкого командования подчеркивали свое уважение к казачьим традициям, ввели в казачьих частях традиционную для казаков форму одежды, обещали восстановить автономию войсковых кругов. На оккупированной территории Краснодарского края семьям казаков, добро¬вольно вступавших в ряды вермахта, выдавали денежное вознаграждение в 500 руб., 16 кг муки. "Особо преданные" казаки зачислялись в разряд "нового казачества", получали дополнительный земельный надел в 1 га на человека и по две лошади на хозяйство, им в два раза снижали налоги.
Тем не менее, далеко не все жители оккупированных районов стремились вступить в казачьи части. Поэтому немецкое командование использовало и принудительные мобилизации жителей на оккупированной территории, а все уклонившиеся от призыва подвергались репрессиям вместе с членами своих семей. Значительную часть состава данных формирований составляли военнопленные, что объясняется их тяжелым положением. Так, чтобы спастись, назвались казаками и поступили на службу в вермахт многие военнопленные из краснодарского лагеря № 182, на самом деле не имевшие никакого отношения к казачеству.6
К созданию казачьих формирований активно привлекались представители эмиграции. В оккупированные районы Северного Кавказа прибыли генералы П. Н. Краснов и А. Г. Шкуро, призывавшие казаков вступать в немецкие войска. В пропагандистских целях широко использовались средства печати. Для военнослужащих казачьих частей издавались газета "Казачья заря", журналы "На казачьем посту" и "Казачья кавалерия". Пропагандистский отдел 1-й казачьей дивизии издавал каждый третий день газету "Казачий клич" и две ежедневные газеты "Казачий вестник" и "Казачий клинок". Опубликованные в периодических изданиях материалы акцентировали внимание на самобытности казачества, необходимости совместной борьбы вместе с германскими войсками против общего врага — большевизма, пропагандировали казачьи традиции и обряды, рассказывали о репрессиях советской власти по отношению к казачеству.
Общее руководство казачьими формированиями в составе вермахта осуществлял отдел добровольческих формирований при главном командовании сухопутных войск Германии (ОКХ), а в оперативном отношении они подчинялись армейскому командованию. Свои органы для руководства и контроля над данными частями создавались в ведомствах рейхсфюрера СС Г. Гиммлера и министра по делам восточных оккупированных территорий А. Розенберга. Позже инициатива по созданию казачьих частей, а затем и руководство ими окончательно перешло к СС. Для непосредственного руководства всеми казаками, сражавшимися на стороне вермахта, 30 марта 1944 г. было создано Главное управление казачьих войск, которое возгла¬вил генерал П. Н. Краснов.
Точную численность казаков, сражавшихся в годы войны на стороне Германии, установить достаточно сложно, в литературе назывались цифры от 10 до 150 тыс. чел. Помимо 15-го казачьего корпуса и Казачьего стана как самых крупных казачьих формирований, составлявших по 20 — 30 тыс. чел. (последний — вместе с женщинами и детьми), к концу войны действовали казачья группа генерала А. В. Туркула (5200 чел.), 1-е казачье юнкерское училище (400 - 500 чел.), учебный полк А. Г. Шкуро (1400 чел.) и другие части. Один из специалистов по данному вопросу, С. И. Дробязко, определил общую численность казачьих формирований в 55 - 60 тыс. чел., другая современная исследовательница считает, что казачьи войска, без учета украинских полицейских и охранных батальонов, составляли 94700 чел,7
Таким образом, в годы войны и советское руководство, и германское командование, изменив своим прежним принципам, пошли на создание специальных казачьих частей. Впрочем, многие из данных частей лишь формально назывались казачьими. Еще до войны советские казачьи кавалерийские дивизии комплектовались "со всего населения Дона, Терека, Кубани и Ставропольщины", такой же принцип формирования сохранялся и в добровольческих частях. Это дало основание ряду авторов утверждать, что они "в значительной мере только по названию были казачьими, так как прослойка природных коренных казаков в их составе была численно невелика".8 В то же время участие казаков в войне против Германии не может быть сведено только к созданию добровольческих дивизий, они служили и в других частях и формированиях Красной Армии. Только с территории Краснодарского края с июня 1941 г. по июнь 1942 г. было призвано более 600 тыс. чел. — около 20 % всех жителей Кубани. В крае действовали истреби-тельные батальоны, насчитывавшие 14 тыс. чел. и другие формирования.
Естественно, что определить, кто из участников войны являлся казаком по происхождению, а кто нет, просто не представляется возможным.
С другой стороны, и состав казачьих формирований, воевавших на стороне вермахта, не являлся в полной мере казачьим. Как выше отмечалось, в них оказалось немало людей случайных, многие из которых стремились перейти на сторону Красной Армии. Поэтому осенью 1943 г. германское командование перевело на другие театры военных действий все "добровольческие" части, включая большую часть казаков. По мнению современного исследователя, самыми надежными из казачьих частей являлись те, которые были сформированы из добровольцев в станицах Дона, Кубани и Терека или из перебежчиков при германских полевых соединениях.10 Именно поэтому казачество нельзя считать лишь пассивной жертвой военных событий.
Впрочем, и судьбы тех, кто оказался в данных частях, сделав осознанный политический выбор, и судьбы тех, кто пошел туда, чтобы выжить, оказались одинаково трагическими. Согласно ялтинским договоренностям, союзники выдали более 35 тысяч казаков советским войскам, включая не менее 3 тыс. эмигрантов, на которых данные соглашения официально не могли распространяться. Отдельные казаки, не желая сдаваться советским властям, окончили жизнь самоубийством, большинство репатриантов оказалось в ГУЛАГе, часть была расстреляна сразу по возвращении домой. В январе 1947 г. руководители казаков П. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, К. Султан-Гирей, С. Н. Краснов, Т. И. Доманов и Г. фон Паннвиц были казнены. Поражение Германии в войне стало и поражением той части казачества, которое связало с ней свою судьбу.

Было и такое в той войне......

В ноябре - декабре 1941 г. Гитлер отдал распоряжения о формировании четырех национальных легионов - Туркестанского, Грузинского, Армянского и Кавказско-магометанского, а 15 апреля 1942 г. лично разрешил использовать казаков и кавказцев в борьбе против парти-зан и на фронте в качестве «равноправных союзников». Такой их статус был закреплен первым «Положением о местных вспомога-тельных формированиях на Востоке», изданным в августе 1942 г. В этом документе пред-ставители тюркских народностей и казаки выделялись в отдельную категорию «равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против боль-шевизма в составе особых боевых частей, таких как туркестанские батальоны, казачьи части и крымско-татарские формирования». И это в то время, когда представители сла-вянских и даже балтийских народов должны были использоваться лишь в составе антипартизанских, охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта.
О численности представителей тюркских и кавказских народов в ря-дах германской армии в 1941-1945 гг. дают представление следующие цифры: казахи, узбеки, туркмены и другие народности Средней Азии - около 70 тыс., азербайджанцы - до 40 тыс., северокавказцы - до 30 тыс., гру-зины - 25 тыс., армяне - 20 тыс., волжские татары - 12, 5 тыс., крымские татары - 10 тыс., калмыки - 7 тыс., казаки - 70 тыс. Итого примерно 280 тыс. человек, что составляло почти четверть от общего числа представите-лей народов СССР, служивших в вермахте, войсках СС и полиции (1, 2 млн.).
В январе - феврале 1942 г., на территории Польши германское командование создало штабы и учебные лагеря четырех легионов: Туркестанского (в Легионове), Кавказско-магометанского (в Едлине), Грузинского (в Крушне), и Армянского (в Пулаве). Кавказско-магометанский легион состоял из азербайджанцев, дагестанцев, ингушей и чеченцев. Грузинский из грузин, осетин, абхазов, адыгейцев, черкесов, кабардинцев, балкарцев и карачаевцев. Лишь Армянский легион имел однородный национальный состав. 2 августа 1942 г. Кавказско-магометанский легион был переименован в Азербайджанский.. Общее руководство формированием и обучением национальных частей осуществлял штаб командования восточными легионами, который первоначально располагался в г.Рембертове, а летом 1942 г. был переведен в г.Радом. Вскоре, были созданы новые центры с учебными лагерями на территории Полтавской области и Украины.
Широкое использование частей Кавказских легионов на фронте началось осенью 1942 г., и к концу года на фронт отправились 2 азербайджанских (№№ 804, 805), 3 северокавказских (№№ 800, 801, 802), 2 грузинских (№№ 795, 796) и 2 армянских (№№ 808, 809) батальонов. В начале 1943 г. за ними последовали 4 азербайджанских (№№ 806, 807, 817, 818), 1 северокавказский (№ 803), 4 грузинских (№№ 797, 798, 799, 822) и 3 армянских (№№ 810, 812, 813). Во второй половине 1943 г. - 2 азербайджанских (№№ 819, 820), 3 северокавказских (№№ 835, 836, 837), 2 грузинских (№№ 823, 824) и 3 армянских (№№814, 815, 816). Всего за два года было сформировано: 8 азербайджанских, 7 северокавказских, 8 грузинских и 8 армянских батальонов.
Общая численность батальона составляла 800-1000 солдат и офицеров, в том числе до 60 человек германского кадрового пер-сонала (Rahmenpersonal): 4 офицера, 1 чи-новник, 32 унтер-офицера и 23 рядовых. У немецких командиров батальонов и рот были заместители из числа представителей той или иной национальности. Командный состав ниже ротного звена был исключительно нацио-нальным. На вооружении батальона имелись 3 противотанковые пушки (45-мм), 15 лег-ких и тяжелых минометов, 52 ручных и стан-ковых пулемета, винтовки и автоматы. Оружие в избытке предоставлялось со складов трофейного советского вооружения.
С сентября 1942 г. по январь 1943 г. в полосе групп армий "А" и "Б" было задействовано до 20 полевых батальонов из Кавказских легионов. Помимо охранной службы, они выполняли самые разнообразные боевые задачи наравне с частями вермахта. На туапсинском направлении (17-я германская армия) наступали 796-й грузинский, 808 армянский и 800-й северокавказский батальоны. 804-й азербайджанский батальон был придан 4-й горнострелковой дивизии 49-го горного корпуса, действовавшего в высокогорных районах Кавказа.
В районе Нальчика и Моздока (1-я танковая армия) действовали азербайджанские (№№ 805, 806, I/111), северокавказские (№№ 801, 802), грузинский (№795) и армянский (№809) батальоны.
Однако на Восточном фронте были батальоны, которые не проявили высокой боеспособности. Это было связано с тем, что часть завербованных против своей воли легионеров дезертировала или переходила на сторону Красной Армии. Такие события переполнили чашу терпения немцев, что повлекло за собой решение о выводе национальных частей с Восточного фронта в оккупированные страны Европы и на второстепенные театры военных действий. В конце 1943 г. большая часть кавказских добровольческих батальонов была переброшена в Западную Европу. Там часть батальонов была направлена на охрану Атлантического вала (795, 797, 798, 822 и 823-й грузинс-кие, 800, 803 и 835-й северокавказские, 809-й и 812-й армянские), а 799, I/9, II/4-й грузинские и 813-й армянский в центральные районы Франции на борьбу с партизанами.
С переброской большей части доброволь-ческих батальонов в Запад-ную Европу центры формирования восточ-ных легионов в Польше и на Украине были упразднены, а созданные на их основе запас-ные батальоны переведены в Южную Фран-цию и размещены в гг. Кастр (грузинский, туркестанский и северокавказский батальо-ны) и Манд (армянский, азербайджанский и волжско-татарский батальоны).
В конце 1944г. понеся большие потери в боях с наступавшими войсками союзников, кавказские батальоны были отведены на переформирование в Нойхаммер. Здесь на основе лучших частей армянских, грузинских, азербайджанских и северокавказских легионов было сформировано 12-е (Кавказское) истребительно-противотанковое соединение. Весной 1945г. оно действовало на Одерском фронте и принимало участие в обороне Берлина. Остальные, менее боеспособные контингенты были переформированы в строительные части и до конца войны использовались на фортификационных работах.
Также, в начале 1945г. в Северной Италии было создано Кавказское соединение войск СС.